«Как я могу всё забыть и примириться с фашизмом?» Ольшанский Бессмертный полк. Часть IV


К юбилею Великой победы продолжаем серию публикаций про Ольшанский Бессмертный полк.

Игумения Арсения (Воспянская):

Мой дедушка Григорий Михайлович Спицын, папин отец, 1899 года рождения.

Он был призван в Курске в 1943 году и через Алабино Московской области был причислен к 1243 стрелковому полку 375-й Уральской, Харьковско-Бухарестской дважды Краснознаменной стрелковой дивизии.

Об этой дивизии написана книга. Вот отрывок из нее:

Боевой путь от Подмосковья до столицы Чехословакии Праги, пройденный 375-й Уральской дивизией, был долгим, трудным, политым кровью. На этом пути крупные сражения Великой Отечественной войны — битва под Москвой, на Курской дуге, за Днепр, Корсунь-Шевченковская, Ясско-Кишиневская, Будапештская операции, освобождение Праги.

За годы войны части дивизии с боями пронесли свои боевые знамена 12 тысяч километров. Участвовали в освобождении 56 городов (Калинин, Старица, Ржев, Белгород, Харьков, Полтава, Кременчуг, Бухарест, Будапешт, Братислава, Прага и др.), освободили более тысячи сел и деревень, и всегда, в каких бы боях ни сражалась 375-я стрелковая, где бы ни находилась, она свято хранила и умножала военную славу уральцев, добытую на полях битв гражданской и Отечественной войн.

Рядовой Спицын прошёл весь боевой путь в составе славной дивизии, милостью Божией домой вернулся в 1945 году. Не знаю, были ли у деда ранения. Одно только помню из его рассказов о войне: «когда бежишь в атаку, себя не помнишь…»

И ещё, к сожалению, случай на войне, когда их выдал немцам священник, совершенно отвратил моего очень доброго дедушку от Церкви. Он был удивительно мирным, даже смиренным человеком. Я никогда не слышала, чтоб он повышал голос или ругался. С бабушкой Еленой Прокофьевной они прожили долгую жизнь душа в душу. Он почти никогда не рассказывал о войне, как будто это была рутинная, само собой разумеющаяся работа, а не превышающий всякое наше теперешнее воображение героизм.

***

Мой папа Спицын Михаил Григорьевич, родился в 1927 году.

В 14 лет папа стал учеником Курской спецшколы ВВС. Потом эта школа была эвакуирована в Удмуртию, город Сарапул, поэтому папа призывался в армию в 1944 году там.

Несколько слов о феномене спецшкол разных родов войск.

В основу внутренней организации военных спецшкол уже были заложены основные принципы организации кадетских корпусов, хотя это и не афишировалось в то время по идеологическим соображениям. Но были и некоторые отличия, например, отсутствие интернатов, против которых выступали участники Первого Всероссийского съезда деятелей кадетских корпусов. Как и кадеты, спецшкольники носили специально установленную военную форму одежды, близкую к офицерской. Каждая спецшкола имела свое знамя.

Воссозданием кадетской системы раннего воинского воспитания занимались, в первую очередь, офицеры и генералы царской армии, перешедшие на службу Республики Советов. Сами бывшие в прошлом кадетами, они стремились возродить в спецшколах лучшие традиции этих учебных заведений, и не безуспешно. В предвоенные годы и в период Великой Отечественной войны специализированные школы стали одним из важнейших источников комплектования артиллерийских, военно-морских и авиационных училищ.

После спецшколы отец был на войне совсем немного. Служил он штурманом в 74-й Гвардейском штурмовом авиационном «Сталинградском» Краснознамённый ордена Суворова III степени полку. Потом был направлен в военно-инженерное среднее училище (фото как раз во время учёбы там), а потом в высшее. И всю жизнь занимался военной наукой, преподавал, был кандидатом технических наук.

***

Мой дедушка Иван Лазаревич Богданов, отец моей мамы, военком.

Он был репрессирован в Крыму в начале войны. По рассказам, их эшелон на материк разбомбили. Наверное, дедушка там и погиб.

***

Моя мама, монахиня Михаила (Спицына), подростком чудом спаслась, потеряв всех родных 12 апреля 1944 года на страшной Северной улице города Старый Крым.

Из акта Старокрымской районной комиссии по расследованию злодеяний, причинённых немецко-фашистскими захватчиками (от 14 мая и 24 мая 1944 года):

«… Увидев свое полное бессилие перед натиском доблестных частей Красной Армии и партизан, уходящие фашисты произвели жуткую расправу с мирным беззащитным населением г. Старого Крыма. Это кошмарное событие произошло 12 апреля под вечер и закончилось утром 13 апреля.

Около 4-х часов дня 12 апреля 1944 г. немецкие солдаты и офицеры, находившиеся в Старом Крыму и имевшие опознавательные знаки — желтый треугольник с нарисованным на нем черепом со скрещенными костями, приступили к поголовному уничтожению жителей по улицам Северной, Сулу-Даре, Полины Осипенко и др. Гитлеровцы вламывались в квартиры, избивали людей прикладами, выгоняли на улицу стариков, женщин и детей и тут же расстреливали. Применяли также холодное оружие — штыки и пр.

Одновременно с этим по улицам двигались танки и стреляли в упор по жилым домам из орудий и пулеметов. Утром 13 апреля к окраинам г. Старого Крыма подошли части Красной Армии и партизаны. Немцы торопились уходить и убивали людей через окна, не заходя в дом. Не считались с больными, лежащими в постели…»

Матушка рассказывала, что её и ещё двоих людей спасла двухнакатная крыша (то есть двухслойная, между слоями брёвен был достаточный промежуток для теплоизоляции) погреба, между которыми они спрятались. Фашист, который за ними гнался, слава Богу, не бросил гранату в погреб, а просто дал очередь в темноту, он не понял, куда исчезли люди. Выйдя из укрытия, они увидели ужасающую картину: всё было усеяно трупами их родных и соседей…

Вот как запомнились эти кошмарные 24 часа людям, пережившим и видевшим их своими глазами.

«Мы только что начали обедать. Автоматная очередь заставила нас вскочить из-за стола. Из сада донесся душераздирающий крик женщины. Судорожно прижав к груди 4-летнюю дочурку, она бежала к нашему дому. И через несколько мгновений немец вонзил штык в спину ребенка. Весь клинок через тело ребенка вошел и в грудь этой женщины. Потом они пошли к нам.

Муж скомандовал мне брать детей и убегать. В дверь ломились. Крючок не выдержал. Вбежал солдат с окровавленной винтовкой в руках. Муж преградил ему дорогу и был застрелен. Бабушка мешком осела на пол. С головы ее текла кровь. Мой 14-летний сын бросился к отцу, и немец пырнул его ножом.

– За что, мама? – были последние слова моего сына.

Я не помню, как я выскочила с Людочкой в окно. Мы бежали долго – куда глаза глядят. Вечером мы пришли к дому. Двери были раскрыты настежь. Алексей лежал у порога. Руки его были скорчены, вместо лица зияла кровавая рана. Рядом лежал Миша. Череп у него был раздвоен. Мертвой оказалась и 80-летняя свекровь. Слезы душили меня, сердце разрывалось на части. Схватив дочь на руки, я бросилась бежать прочь из города».

«Сестра моя, Колесникова Анна Ивановна, проживала по ул. Осипенко, д. № 34. К ней постучались 12 апреля в 4 часа дня. Не подозревая о готовящемся убийстве, она вышла отворить дверь. Эсэсовец выстрелил в голову из автомата, затем в живот. Внутренности ее были вырваны разрывной пулей. Зашли в дом и застрелили в постели ее больную дочь Анну, шести лет, с температурой 40°».

Так, переходя из дома в дом, в дикой, ужасной обстановке, при громе танковых орудий уничтожали семью за семьей. Приводим особенно характерные случаи зверских убийств. Целиком убита семья Плотникова Петра Васильевича, 44 лет, жена его Плотникова А. Ф., 36 лет, дети: Наташа — 6 лет, Юрий — 4 года, Валя — 2 лет и их родственница Плотникова Тамара, 28 лет. После убийства матери Валя обняла труп матери за шею. В таком виде она убита на груди матери. Полностью истреблена семья Зердованиди: мать Зердованиди Лидия, 27 лет, и четверо детей: Ваня— 4 лет, Лида — 6 лет, Сати — 4 лет и малютка — грудной мальчик Степа, 4 месяцев. Погибла Выскребенцева В. П., 55 лет, с семьей в пять человек».

«Сначала был убит мой отец Иван Андреевич, 62 лет, из автомата, затем сестра Ольга Ивановна, 32 лет, и мать Муравецкая Ольга Ивановна, 58 лет. Я была ранена в грудь и когда упала, рядом со мной остался стоять ребенок сестры, Алик, 6 лет. Я слышала, как ребенок закричал: »Дяденька, меня хоть не убивайте», — но извергам было не до этого. Он увидел у меня на руке часы и наклонился, чтобы снять их с руки, а ребенок тем временем убежал в сад и таким образом остался жив».

Лишь немногие остались в живых в тот ужасный день. За сутки было убито 584 человека мирных граждан, стариков, женщин и детей. Комиссии удалось установить личности 163 человек. Согласно свидетельским показаниям родственников убитых, среди убитых находились граждане других местностей. Опознать всех убитых не удалось.

Такой разрыв между числом захороненных и числом выясненных жертв можно объяснить тем, что в числе погибших были эвакуированные немцами жители других районов (Керчь, Феодосия, Анапа, Новороссийск). За отсутствием ближайших родственников и знакомым не представляется возможности уточнить и установить личности погибших. (Из числа 163 жертв опознанных родными, соседями: русских — 104, греков — 21, украинцев — 17, крымских татар — 15, apмян — 3, болгар —2, караимов — 1.)

В память о зверски убитых фашистами 534 жителях города Северную улицу переименовали в улицу 12 апреля

Мама никогда об этом не могла забыть. Думаю, и дедушка всегда помнил войну. И все мои родные, прошедшие через бои или оккупацию. Как я могу всё забыть и примириться с фашизмом? Да не будет.

***

К 75-летию Великой Победы читайте и смотрите также:

Другие записи этой рубрики

Contact Us