«Я такого даже не видел…» Жертвенной любви братия Дохиара училась у своего Геронды


Слово о Геронде. Часть вторая

К годовщине со дня преставления продолжаем публиковать воспоминания о Геронде Григории Дохиарском.

***

Желая говорить о любви, я не имею в виду любовь обычную человеческую. Я хочу рассказать о той жертвенной любви, которой нас учил Иисус Христос.

Когда-то Геронда Григорий говорил: «Если ты понял, что такое любовь, и ты в этой любви живешь, исполняя самую первую заповедь, которую нам дал Бог, то ты уже не сможешь Его огорчать нарушением остальных заповедей. Ты будешь мучиться от этого, потому что будешь поступать против самого себя. Ведь ты будешь думать, что делаешь больно Тому, Кого любишь больше всего на свете».

Разговор о первой заповеди Геронда завел со мной, когда в монастыре произошел случай, где мне нужно было принять правильное решение. Или поступить по любви к ближнему, но нарушить одну из остальных девяти заповедей, а именно сказать неправду, или сказать правду, но тогда один брат, скорее всего, ушел бы из монастыря, что стало бы проявлением к нему моей нелюбви.

Ситуация эта для меня была очень сложной. Геронда тогда сказал, что так как я могу это понять, то он мне это и говорит, но вообще этого говорить всем нельзя. Услышанное мне тогда показалось каким-то неправильным. Я такого не знал, а поэтому оно меня насторожило и озадачило. Но когда Геронда сказанное начал подтверждать конкретными примерами из жизни святых, то вся моя настороженность быстро рассеялась.

А сказал он тогда такие слова:

«Если нужно поступить по любви, чтобы спасти человека, то можно иногда согрешить, если без этого обойтись никак нельзя. То есть можно нарушить одну из девяти заповедей, если ты уже научился первой — любви».

Геронда рассказал один пример, который я хорошо запомнил.

К игумену одного монастыря пришли братия и начали сетовать на одного монаха, обвиняя его в грехе блуда с женщиной из соседнего селения. Они утверждали, что видели, как она зашла к этому монаху в келию, и звали игумена туда, чтобы поймать монаха на горячем. Игумен подумал немного и сказал, что сначала зайдет он один, а потом позовёт остальных.

Когда игумен вошел, то увидел перепуганного монаха, который то и дело поглядывал на накрытую покрывалом бочку. Игумен сразу понял, где спряталась женщина. Он взял дощечку, положил на бочку, уселся на бочке сам и крикнул братии, чтобы они заходили и проводили обыск. Естественно, они никого не нашли и ушли растерянные и озадаченные. Ведь они точно видели, как женщина заходила в эту келию.

Игумен остался с братом и сказал ему такие слова: «Я с тобой сегодня поступил так, как когда-то Иисус поступил с блудницей, которую хотели побить камнями. Он её не осудил. И я тебя тоже не осуждаю. Но Он ей сказал, чтобы она больше не грешила. Я тебе говорю то же самое. Я обманул братию ради тебя. Поэтому смотри, брат, ты на краю погибели, исправляйся!» После этого тот монах исправился, а игумен всё произошедшее сохранил в тайне.

Конечно, нельзя учить таким нарушениям людей, которые ещё не могут жить жертвенно. Жить так, как жил Геронда Григорий. Я уверен, что он покрыл грехи у очень многих. Пусть же ему Господь за это покроет и его грехи!

Геронда — это пример того зерна, которое бросили в землю, и оно дало прекрасные всходы. Я видел, как любовь от Геронды переходила на братию монастыря.

Этого нельзя было не увидеть, потому что он прилагал для этого все свои усилия. Он совершенно себя не щадил. Так сможет не каждый. Он отдавал себя полностью, каждый день, не оставляя себе времени даже для сна. Его часто находили уснувшим на полу, потому что, обессилев от поклонов и молитвы за всех нас, он уже не мог взобраться на свое ложе.

Я могу вспомнить много примеров, когда послушники и монахи удивляли нас своей жертвенностью и любовью, подражая своему Геронде.

Однажды, когда нас привезли в сад для прополки сорняка на одну из келий, я обратил внимание на такой случай. Из автомобиля вынесли мотыги и поставили, чтобы мы разбирали их и начинали работать. Мы бросились первыми, чтобы выбрать себе мотыги полегче, поострее, попрямее. Ну, в общем, те, что получше. Потом не спеша подошли греки и взяли то, что осталось. Может, на это никто внимания и не обратил, но я это увидел. И я увидел, что они это сделали специально.

А самое главное, что меня и поразило, и пристыдило, — это то, что они радовались тому, что нам достались такие хорошие мотыги. Я тогда только начинал познавать эту высокую науку жертвенной любви и был просто поражён — насколько я в этом ещё младенец. Я тогда был очень благодарен Господу, что попал именно в этот монастырь. Здесь я учился не от того, что мне кто-то рассказывал, как нужно, а сам того не делал. Здесь я учился от того, что смотрел, как поступают другие.

Когда солнце поднималось уже очень высоко и становилось невыносимо жарко, то греки нас, славян, отталкивали работать в тень под оливковые деревья, а сами становились на солнце. Здесь уже не нужны были ни какие проповеди о любви. Здесь всё было понятно без слов. Они к нам относились так, как старший брат относится к своему младшему брату — ещё совсем маленькому. Они нас любили и жалели.

Такие поступки я видел очень часто. Наверное, эти монахи по-другому уже не могли. Если что-то тащишь тяжёлое — помогут. Поднимаешь — подадут. Даже за столом — не успел протянуть руку, что-то взять, как уже кто-то тебе это подаёт. Я себе раньше никогда не ставил цели такому научиться, потому что я такого даже не видел. Но сейчас это для меня одна из главных задач. Я понял, что так — правильно.

Чтобы научиться любви, нужно делать дела любви.

По материалам фейсбук-страницы

Другие записи этой рубрики

Contact Us