Сергей Рыжков
Как часто мы слышим «Хочу покоя!» и даже не задумываемся о том, что просим всего лишь внешнего покоя, который никогда не принесет состояния благости и утешения. И как мало мы знаем сегодня о состоянии внутреннего покоя — состоянии, когда начинают уходить страсти.
Летним теплым утром мы ехали в обитель – подворье Киевского Троицкого Ионинского монастыря в Большой Ольшанке Обуховского района Киевской области. Ехали на праздник — освящение главной церкви женского монастыря в честь иконы Божией Матери «Отрада (Утешение)». Освящение должен был совершать Местоблюститель Киевской Митрополичьей кафедры митрополит Черновицкий и Буковинский Онуфрий.
Много о нем слышал. Но встречаться никогда не доводилось.
И вот мы рядом с подворьем…
Когда я увидел владыку Онуфрия, время стало по-другому течь, я забыл в машине всё, кроме фотоаппарата и двух объективов. Вспышка, карточки, батареи – всё осталось в запертой машине.
Сам обряд освящения я снимал впервые, что за чем следует и что является главным, а что второстепенным — не знал. Жизнь взяла и поставила мне испытание. Оставалось надеяться и молиться.
Как прошла служба, вижу только сейчас, на фото, а вот восстановить ее в памяти не могу. Помню только торжественное, очень красивое пение хора и излучающие радость лица.
Совершили освящение Местоблюститель Киевской Митрополичьей кафедры митрополит Черновицкий и Буковинский Онуфрий и строитель обители, наместник Киевского Троицкого Ионинского монастыря, викарий Киевской Митрополии епископ Обуховский Иона в сослужении наместника Киевского Архангело-Михайловского Зверинецкого мужского монастыря архимандрита Кассиана (Шостака) и братии Ионинской обители.
А потом я увидел, как после службы владыка Онуфрий общался с насельницами и братией монастыря и прихожанами. Такой простоты и сердечности, любви я давно не видел среди высших сановников. Это была настоящая отеческая любовь!
А как он звонил в колокола! Профи!
Я снимал происходящее вокруг, а владыка Онуфрий все время уходил из кадра и улыбался искренне и по-доброму, намекая как бы – да не нужно, успокойся. Он не хотел позировать и всем своим видом давал понять, что ему есть чем в жизни заниматься, кроме пиара.
– Смиренно и милостиво прошу у вас прощения, владыка! Мне просто очень хотелось, чтобы и другие люди смогли увидеть то, что видел и чувствовал я…
Как это получилось — судить другим.
…Надо было возвращаться к мирской суете. Мы ехали назад, и я думал о том, что как все-таки хорошо – в Большой Ольшанке есть обитель, чей дивный свет влечет к себе и не отпускает тех, кто здесь побывал, кто прикоснулся к его святыням. Обитель, удаленная от мирской суеты, созданная для тихой, созерцательной иноческой жизни.
Обитель, где по вере своей и молитвам люди получают облегчение в скорбях и болезнях.
Обитель, где звучит теплая молитва, льется ручейками звон монастырских колоколов, идут своим чередом неспешные монашеские службы, крепнут в вере сердца устремляющихся ко Господу.
Покорно благодарю вас, владыка Иона и матушка Арсения, всю братию и насельниц за вашу любовь и терпение ко мне, несносному!
