26 мая наша дорогая игумения Арсения отмечает День рождения. Мы не перестаём благодарить Всемилостивого Господа за то, что вручил нас окормлению и заботе действительно матери-игумении, которая в каждом человеке видит неповторимый образ Божий, часто сокрытый суетливым образом жизни, но предназначенный для Вечности, и помогает возрастать в меру этого образа. Для нас очень ценны искренние и откровенные рассказы матушки о её собственных духовных переживаниях и открытиях. И в день её рождения публикуем этот текст, вышедший в весеннем номере православного молодёжного журнала «Отрок.ua».
***
У режиссёра Алексея Балабанова в фильме «Мне не больно» звучит неожиданный рецепт счастья: «В жизни главное — найти своих и успокоиться». Для многих в Украине своим и близким когда-то стал далёкий афонский старец, игумен монастыря Дохиар на Святой Горе Геронда Григорий (Зумис). Уже два года, как он перешёл в вечность, но его присутствие в судьбах любящих его стало только ощутимее.
Как люди становятся «своими» друг другу? Что на это может повлиять? И как не испугаться, что после их появления ты не останешься таким, как прежде, и решиться впустить чудо судьбоносной встречи в свою жизнь?
Текст ~ игумения Арсения (Воспянская)
Вы не знаете, чего просите
Хорошо помню, как впервые просила молитв Геронды. Братия Ионинского монастыря как раз начали ездить на Афон, много рассказывали о старце Григории и вообще о Дохиаре. И однажды туда уезжал отец Александр Плиска. Запомнилось, как мы стоим с ним в лавке, я передаю записку и говорю: «Попросите, пожалуйста, Геронду помолиться». А он отвечает: «Вы не знаете, чего просите. Если Геронда начнёт о вас молиться, пойдут искушения, болезни, трудности в жизни. Потому что он будет молиться о вашем спасении, и Господь вот так будет вас спасать». Ну, думаю, искушений и трудностей, конечно, не очень хочется, да и вообще спасения таким путём, но вдруг будет как-то по-другому… И передала записку.
Не знаю, молился ли тогда обо мне старец. Я просила Господа, чтобы быть мне в монастыре, но не ожидала, что всё именно так сложится. И до сих пор для меня загадка, кто вымолил наш монастырь у Богородицы. А могла ли я тогда подумать, что буду встречаться с Герондой? Хотя и сейчас трудно поверить в эту милость Божию.
Уже когда Ольшанка строилась в какой-то момент звонит владыка Иона, наш духовник и строитель, с поразившим меня известием: «Отец Гавриил (первый помощник игумена Дохиара) едет к вам с переводчиком прямо из аэропорта». А тут стройка полным ходом. Крыши нет, только до третьего этажа стены выгнали.
Владыка поводил гостя, всё ему показал. Я ходила за ними на расстоянии, смотрела тогда на афонитов как на пришельцев. Потом мы встретились в Ионинском — отец Гавриил беседовал с нами, наставлял. По возвращении на Афон он, вероятно, Геронде всё рассказал, где был и что видел.
И Геронда по любви к монашеству принял Ольшанку как новорождённого ребёночка, подкидыша, на свои руки. Когда спрашивают, почему он с такой теплотой и любовью к нам отнёсся, не сразу нахожу, что ответить. На мой взгляд, правда состоит в том, что он, как человек прозорливый, увидел меня, из мира взятую, и понял, что я очень слабая игумения. И владыке очень немощная помощница. Ведь даже и не знаешь, с чем монастырь можно сравнить. Это такая вершина! Где-то я прочитала, что если хотя бы один человек в обители спасётся, Господь даст её построить и будет хранить. То есть такое дело серьёзное, а тут я… Пока шла стройка, было хоть и сложно, но всё понятно. А дальше меня ждали запредельные трудности.
Думаю, поэтому Геронда включился молитвенно и сердечно в строительство (во всех смыслах) нашей обители в Ольшанке, понимая, что мы — и владыка Иона с нами — чрезвычайно нуждаемся в поддержке.
Он видит всё
Первый раз мы встретились с ним, когда с одной из наших сестёр поехали в Грецию в метох, подворье Дохиара — женскую обитель Пресвятой Богородицы «Теоскепастос» (Божественный Покров) в деревне Сохо Лангада. Совершенно незабываемая поездка. Это как попадание в другой мир: я увидела настоящий женский Афон. До этого только в книгах читала и вдруг вижу собственными глазами образец — как всё в монастыре должно быть. К тамошним сёстрам очень подходят слова Маяковского о гвоздях, которые можно делать из этих людей. Они молятся так, что незнание языка совершенно не мешает: тебя на молитвенной поверхности держат, как очень солёная вода. Всё это, конечно, труд и забота Геронды.
Приехали мы в среду Страстной седмицы, а сразу после Пасхи прибыл туда старец Григорий. По традиции все шли крестным ходом на кладбище со всеми мощами, которые есть в монастыре. Мне очень промыслительно дали нести мощи преподобного Арсения Паросского — святого, имя которого я теперь в постриге ношу. После крестного хода мы с Герондой впервые побеседовали, хоть и очень коротко.
Запомнился случай его прозорливости. Он мне тогда сказал: «Если кто-то будет тебе говорить “давайте сделаем вот такˮ, никогда не говори “давайтеˮ. Но всегда отвечай “я подумаюˮ». Приезжаю в Киев, и наша архитектор тут же предлагает: «Давайте поменяем прораба!» Меня как молнией ударило — вспомнила слова Геронды. Прораб действительно тогда у нас был никуда не годный, его давно следовало уволить. Но я ответила: «Я подумаю». Все вокруг наседают: «Давайте менять!» И лишь потом оказалось, что мы чуть не связались с целой шайкой мошенников. Только благодаря Геронде эта беда нас миновала.
В первую встречу со старцем особого переворота в сознании у меня не случилось. Из-за оглушительного впечатления от метоха наше знакомство было просто одной из радостей той поездки. Встретили нас в Сохо «железные» сёстры довольно строго, но когда мы уезжали, все они вышли нас провожать. И столько любви было в этом прощании! Они понимали, что мы — как анемичный больной, нуждаемся в переливании крови, и за нас молились.
Вторая встреча с Герондой произошла через несколько лет на Патмосе. В тот раз уже было очень трудно. Хотя любовь старца такая, что его присутствие наполняло тебя чувством счастья. Вот просто ты рядом с ним и — счастлив! Но душевного комфорта, какого-то благостного расслабления точно не ощущалось. Сергей Фудель писал о другом святом, но будто точно о Геронде: «Достаточно было посмотреть на него, чтобы увидеть, как в зеркале, свой лик, искажённый буйным мирским нетерпением и гордостью, и устыдиться себя». Это очень точное наблюдение. В таком смятении я и находилась рядом со старцем всё время. Как-то это дивным образом сочеталось со счастьем.
Геронда действительно видел человека насквозь. Но Господу надо, чтобы человек сам себя увидел. А то ведь мы думаем, что мы вполне даже ничего. Если мыслишь о себе хорошо, зачем тебе спасение? Какие основания для покаяния? Но как же без зеркала себя увидеть? Вот в общении со святыми и восстаёт тот ад, который в тебе есть. Уже невозможно не понять это, всё видно очень ясно.
Горькую правду о себе можно выдержать, лишь понимая, что да, я такой, и могу быть хуже в тысячу раз, если Господь отпустит вожжи. Я способен даже на такие вещи, на которые в трезвом уме и твёрдой памяти человеку фантазии не хватит. Но какие у меня основания думать, что могу действовать безупречно? Да я же нищ, и жалок, и смешон. Твёрдое понимание своей ограниченности, пустоты даёт силы не умереть от ужаса, от чувства вины, от убитого тщеславия. Ведь тщеславие рыдает в такие моменты — когда представление о себе как о человеке более или менее приличном рассыпается как глиняная статуя.
Рядом со святыми людьми, по их молитвам разверзаются в тебе те бездны, для которых в обычной, «мирной» жизни просто нет повода, да и возможности открыться — всё сразу замыливается самооправданием, тщеславием, помыслами о чём-то постороннем. То есть происходит над тобой своего рода болезненная духовная операция, и ты за неё очень даже благодарен! Такая духовная хирургия — высший пилотаж духовничества. Надо быть на самом деле святым, чтобы просто своим присутствием, какими-то несколькими, вроде бы простыми, словами создать атмосферу, в которой именно тот, кому это необходимо, видит свою «тень», свою настоящую, без привычной «косметики», сущность.
Говорят, если прочитаешь Евангелие, невозможно будет жить по-прежнему. По своему опыту могу сказать: возможно вполне. Поэтому очень нужен живой пример. И когда такой пример видишь, то уже оправдаться нечем, приходится усиленно грести. Даже сейчас, после ухода старца, мне перед ним бывает ужасно стыдно. Ведь я тоже монахиня, христианка. Как это может быть? Мы монахи: Геронда, я — через запятую. Никак это невозможно вместить.
Каждый мой день начинается с того, что я прикладываюсь к облачению старца, хранящемуся у нас в монастыре. Прикладываюсь будто к его руке, которую узнала бы среди всех рук на свете. Плохая я ученица, хоть и стараюсь изо всех сил, чтобы не огорчить любимого Геронду. Чтобы даже мелких гадостей внутри не было — за них особенно стыдно. Понятно, ожидать, что сейчас начнёшь жить, как он, любить Богородицу, как он, — глупо. Но за его молитвы надеюсь на милость Божию.
Очень трудно быть простым
В третий раз мы с отцом Александром Плиской приехали к Геронде в Салоники, когда он был уже совсем болен. Я очень благодарна дохиарской братии, что они разрешили его проведать. Милостью Божией удалось со старцем попрощаться, благословиться. Он уже ничего не говорил.
Геронда никогда не был в Украине, но очень хотел приехать в Ольшанку. И это для нас очень много значит! Он всегда интересовался нашей жизнью, расспрашивал владыку Иону о нас, отвечал на наши вопросы, наставлял, вдохновлял. Наша с ним связь глубоко сокровенная, не обо всём возможно и рассказать. Он очень помогал и помогает мирянам своими молитвами. Но главной болью и надеждой его сердца были монахи. Для меня Геронда Григорий — идеал монаха, воплощение всей высоты общежительной жизни, её благородства.
Ведь что такое благородство в повседневности? В книге воспоминаний Феликса Юсупова есть такой фрагмент. Когда появилась лже-Анастасия, она действительно поражала осведомлённостью о таких тонкостях жизни царской семьи, которые очень мало кому были известны. Феликса и его жену, происходившую из царской фамилии, попросили с ней встретиться. Юсупов пишет, они сразу поняли, что это самозванка. И почему же? — В её поведении не было аристократической простоты.
У Рабиндраната Тагора есть слова: «Счастливым быть просто, но очень трудно быть простым». Простота, базирующаяся на реальном понимании себя, заставляет поступать деликатно и самоотверженно по отношению ко всем, ничего не изображать, давать другому человеку больше места, а себя постоянно ужимать, благоговейно относиться ко всему святому. Мне кажется, это и есть духовное благородство, о котором очень много говорил Геронда. Все, кого он упомянул в своей книге «Люди Церкви, которых я знал», выбраны его сердцем по этому признаку — наличию благородной простоты, когда человек сплошной, без разных слоёв, без лукавства. Когда он ничего для себя не вымучивает (от слова «муть»), не суетится, но старается быть просто искренним перед Богом.
Господь подарил мне встречи с Герондой, быть может, потому, что видел: это единственная возможность лишить меня иллюзий о себе, о монашеской жизни и дать образец, ориентир на пути к Нему. Только, думаю, для этого. Потому что преподобный Иона всех нас собрал в Ольшанском монастыре для подлинной монашеской жизни, и Царица Небесная, Которой посвящён монастырь, хочет, чтобы жизнь здесь продолжалась. Видно, мне нужно было зеркало, которому я поверю на сто процентов, и Она мне это зеркало дала.
***
Купить прекрасную книгу Геронды «Люди Церкви, которых я знал» можно одним кликом по ссылке: http://bit.ly/Otrok
Молитвами дорогого Старца да помилует нас Бог!
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ:
