Через несколько дней мы будем праздновать 75-летие Великой Победы в Великой Отечественной войне.
Сколько за этими словами поднимается в сердце! Боль, горечь, радость, благодарность, ликование… Читаешь о военных судьбах и недоумеваешь, как они смогли всё это?! Как можно было пожертвовать собой ради совершенно незнакомых людей? Как можно было пережить ад и ужас, потерю самых дорогих и жить дальше, любить, растить детей, строить?
Родные наши и любимые, вы с нами всегда. Вы сделали всё, чтобы мы были счастливы, и не ваша вина, что мы оказались недостойны вашей невероятной жертвы, смешав её с грязью мелких политических расчётов. Как посмотрим вам в глаза при встрече? Простите нас, дорогие.
Сегодня мы начинаем публиковать свой Бессмертный полк. Верим, что все наши родные приняты Господом в блаженстве как положившие душу свою за нас. Мы помним! Мы гордимся!
***
Монахиня Агния (Худякова)
В нашей семье воевали мои прадедушки.
Дедушка и бабушка моего папы, Курза Григорий Васильевич (1908–1944) и Сурженко Надежда Яковлевна (1916–2005), жили в Житомирской области, в селе Ставище Брусиловского р-на.
Новоград-Волынский и Коростень Житомирской области были одними из первых городов, которые в первый день войны еще утром подверглись авианалету немцев. Через две с половиной недели Житомир был оккупирован. Дедушка Гриша ушел на фронт. Бабушке Наде тогда было 25 лет, она осталась дома с двумя дочками Ниной и Марией. В районах шли бои. Когда дома оставаться было уже опасно, бабушка с детьми и коровой, главной кормилицей, решила уйти в одно из соседних сел, Калиновку.
Моя бабушка, Нина, старшая дочь, помнит, как это происходило: немцы наступают, снаряды падают… канава… корова в канаву… Мария упала. До Калиновки они тогда не дошли, а пробыли несколько месяцев у одной семьи в Березовке. Вернувшись в родное село, увидели, что все дома сожжены – немец шел, спалил все хаты. Настраивая себя на худшее, подходя к месту, откуда был виден их домик, смотрят – хата стоит! Целая! Не спалили.
Когда бабушка Нина уже была студенткой, на сельсовет пришло извещение, что дедушка Гриша погиб в Польше в 44-м и похоронен в братской могиле.
Бабушка Надя вышла замуж во второй раз за Литвинчука Льва Григорьевича. Дедушка Лёва был односельчанином. Воевал. Попал в плен. За это потом отбыл в лагерях. Когда вернулся домой, узнал, что в семье случилась трагедия: в результате несчастного случая ослеп старший сын, а жена покончила жизнь самоубийством. Дедушка Лёва стал настоящим дедушкой для моего папы и тёти. Построил новый дом и вырыл колодец.
Три старших брата моей прабабушки, бабушки Нади, тоже воевали: Сурженко Иван Тимофеевич (был командиром партизанского отряда), Николай Тимофеевич (ветеран войны, имел ранения) и Платон Тимофеевич.
Дедушка моей мамы, Яковенко Марк (Марко) Леонтиевич (16.03.1905–14.12.1990), c началом войны ушел на фронт. Он служил в телеграфно-строительной роте, был связистом. Прабабушка, Федина Евдокия Ивановна (25.03.1905–22.01.1996), его жена Евдоха, как её называли, осталась дома (село Ковтунцы Черкасской области) с пятью детьми на оккупированой территории. Сначала их дом занимали партизаны, потом немцы. Среди немцев были русскоязычные чехи. Дедушка, Яков Маркович, помнит, что во дворе у них стояла повозка с продуктами. Один чех подзывал их, детей, и угощал сотами с медом.
В 45-м Марко Леонтиевич вернулся домой без ранений.
Дедушка и бабушка моего папы Худяков Петр Михайлович (190–1991) и Клязина Анна Кузьминична (1908–1987), оба родом из Рязанской области, непосредственного участия в войне не принимали, в тылу хлебнули горя. Но родные братья моей прабабушки, Клязины Леонид Кузьмич и Петр Кузьмич, воевали. Леонид погиб под Винницей.
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ: